Естественно было бы предполагать, что здесь представлен первый святой - папа Римский, чьи мощи в X веке были перенесены из Корсуня (в Крыму) в Киев и культ которого сделался вскоре популярным не только на юге Руси, но и в Новгороде, а также на новгородском Севере. Не чуждалась образа этого святого и новгородская живопись: изображения Климента, папы Римского, имеются в Нередице и Болотове, а также на иконах XIII-XV веков. Несмотря, однако, на популярность этого святого в Новгороде, необходимо отказаться от предположения, что на фреске Феофана представлен папа Римский. Обычно Климент Римский изображается с короткой бородой и короткими кудрявыми волосами. Позднейшие иконописные подлинники предписывают изображать его с длинной бородой, добавляя иногда: «на конце завилась», и сохраняют указание на кудрявые волосы: «аки Георгий». Иллюстрацией к этому описанию может служить изображение Климента Римского на волотовской фреске. Между тем святитель в церкви Спаса Преображения написан в шапочке (?), с кудрявыми волосами на лбу, с гладкими прядями волос над ушами и с длинной простой бородой. Это дает основание думать, что Феофан изобразил Климента Анкирского. Именно с такой прической и бородой представлен этот редко встречающийся святой в македонской фреске 1271 года в церкви св. Николая в селе Манастир близ Прилепа и на фреске начала XIV века в церкви св. Никиты в селе Чурчер около Скопле в Югославии. Аргументом в пользу предлагаемого определения фрески Феофана может служить также жест правой руки епископа. Подлинники не всегда фиксируют положение свободной руки того или иного святого, но оно не зависит, конечно, от произвола художника, а определяется иконографической традицией. Существенно поэтому, что в русском лицевом иконописном подлиннике XVII века Климент Анкирский представлен так же, как и на фреске церкви Спаса, - прямо-лично, с гладкими волосами над ушами, с Евангелием в левой руке и с отведенной в сторону благословляющей правой рукой.
На северном и южном откосах широкой арки между диаконником и южной ветвью креста мы видим фигуры еще двух святых. Они представлены в рост, в шапочках, с книгами в руках. Оба епископа - глубокие, но еще крепкие старцы. Черты лиц мало дифференцированы, и акцент сделан на внешних признаках: на форме бород, на ризах, на положении рук. Фигура святого с раздвоенной бородой, открытая П.И.Юкиным в 1918 году, не имеет надписи и до сих пор неопознана. В иконописных подлинниках такой тип святителя - «стар, сед, власы просты, брада аки Власиева, на концы раздвоилась ... в руке Евангелие» - применяется к разным лицам, из которых наиболее подходящим для фрески Феофана является описание Поликарпа, епископа Смирнского. К сожалению, настаивать на точном определении, за отсутствием надежного сравнительного материала и хронологического несоответствия изображения и подлинников, невозможно. Значительно больше данных для идентификации правой фигуры. Это епископ также с раздвоенной бородой, но ее концы широкие и сомкнуты, вследствие чего она имеет характерную форму лопаты. Святитель облачен в полиставрий, правой рукой он касается книги, под которую подложены риза и конец омофора. От надписи уцелели отдельные, но неясные буквы имени и полный титул. Наиболее вероятен епископ Никомидийский Анфим (память 3 сентября и 28 декабря).
В росписи диаконника представляют интерес еще две детали. Они помогают выяснить характер его первоначального устройства. На восточной стене над изображениями епископов, а также над арками, ведущими в алтарь и в южную ветвь креста, написана неширокая полоса орнамента в виде повторяющихся листочков плюща в медальонах. Она соответствует не только современной, но и древней высоте диаконника. Выше этой полосы уже лежали балки накатного деревянного пола юго-восточной угловой камеры. На южной стороне диаконника есть еще более интересная живопись: здесь наискось от правого нижнего до верхнего левого угла стены по серовато-фиолетовому фону написана широкая светло-коричневая полоса. Поскольку она не является частью орнаментальной композиции, можно предположить, что ее направление связано с устройством лестницы, которая вела в верхнее помещение. В Успенской церкви на Болотове имелась аналогичная, выполненная живописью на стене, полоса в северо-западном углу храма; ей соответствовала деревянная приставная лестница, по которой поднимались на хоры. Очевидно, и в церкви Спаса полоса указывала направление такой же лестницы.
Роспись северной камеры на хорах является наряду с декорацией купола наиболее полно сохранившейся частью живописного ансамбля церкви Спаса Преображения. От неуверенных предположений, сопровождающих реконструкцию системы росписи главного помещения церкви, при анализе фресок камеры мы вступаем на твердую почву точных данных. Несмотря на утрату некоторых существенных композиций, имевшихся в камере, общий замысел цикла восстанавливается здесь с большой степенью вероятности.

Продолжение »