Удовлетворительная в целом сохранность фресок барабана и купола не находит, к сожалению, такого же продолжения в нижележащих регистрах росписи. Полностью погибли фрески переходной зоны от барабана к подпружным аркам, опирающимся на столпы. Учитывая крупные размеры фигур Феофана, широкую манеру его письма, можно было бы думать, что традиционные в крестовокупольных церквах изображения Нерукотворного Спаса на убрусе и на чрепии, двух ангелов или Ветхого деньми и Спаса Еммануила, которые писались во лбу подпружных арок, а также фигуры евангелистов в парусах были опущены. Высота переходной зоны от основания барабана до вершины подпружных арок и треугольные паруса настолько невелики, что написанные здесь фрески были бы чересчур мелкими сравнительно с другими изображениями. Но такое предположение идет вразрез с тем, что мы находим в переходной зоне от барабана к подпружным аркам в церкви Феодора Стратилата. И здесь архитектурные плоскости невелики. Между тем сохранившиеся фрагменты фресок в церкви св. Феодора свидетельствуют, что ниже валика в основании барабана существовали все типичные для росписей XIV века композиции, в частности изображения пишущих евангелистов, от которых уцелели архитектурные кулисы второго плана и даже нимб неизвестного евангелиста в северо-западном пандативе. Это дает основание думать, что Феофан также не решился исключить из росписи церкви Спаса канонические изображения над подпружным и арками и в парусах, но был вынужден уменьшить их размеры. Хотя такой вывод и не вяжется с нашими представлениями о монументальном стиле Феофана, следует помнить, что в церкви Спаса имеются и другие небольшие фрески, особенно в декорации вимы и алтарной ниши.
Естественно, далее, предполагать, что склоны подпружных арок церкви Спаса были декорированы изображениями мучеников, подвиги которых рассматривались средневековой теологической мыслью как незыблемая основа могущественной земной церкви. На северном и южном склонах восточной арки сохранились фрагменты живописи, свидетельствующие, что здесь были написаны большие фигуры святых в рост. Характер уцелевших драпировок типичен для облачений мучеников. По-видимому, каждый склон отводился для одной большой фигуры, а в замках арок помещались изображения креста или медальоны с орнаментом.
Обширные поверхности коробовых сводов четырех ветвей равноконечного креста, лежащего в основе пространственной структуры церкви Спаса, и не менее вместительные люнеты между их склонами по традиции были украшены многофигурными евангельскими сценами. Большинство их погибло. Но в уцелевших фрагментах легко опознаются сюжеты ряда таких сцен, которые дают надежный ключ к расшифровке евангельского цикла росписи в целом. Порядок, в котором помещались фрески на евангельские темы, соответствовал, в основном, хронологической последовательности изображаемых событий. Этот цикл начинался, как это было принято в росписях греческих и древнейших русских церквей, в южной ветви креста и заполнял затем, следуя по часовой стрелке, всю верхнюю часть главного помещения храма.
Наиболее ранним евангельским эпизодом является «Рождество Христово». Эта большая фреска занимала весь южный люнет церкви. Сохранились три значительных фрагмента фрески: в левой части это фигуры двух (третий утрачен) скачущих на конях и жестикулирующих волхвов, в правом верхнем углу - ангел, благовествующий пастухам, и, наконец, в правом нижнем углу - остатки изображения пасущихся в стаде овец и кабанов. Непосредственно под этой частью сцены сохранились еще два небольших фрагмента фрески с широкой горизонтальной полосой, отделявшей композицию люнета от нижележащего регистра росписи южной стены.
Описание уцелевших частей фрески «Рождество Христово» показывает, что здесь был представлен такой вариант евангельского сюжета, где центральное место отводилось изображению Марии с младенцем Христом в пещере, а вокруг можно было видеть скачущих волхвов (слева), горный пейзаж, внимающих ангелу двух пастухов (справа). В зените арки люнета, возможно, была представлена сияющая звезда. Изображения Иосифа с искушающим его старцем и сцена омовения младенца Христа в купели двумя служанками, вероятно, отсутствовали. Иначе говоря, в композиции «Рождества» Феофаном были выделены чудо и его преломление в сознании людей, тогда как бытовые подробности сознательно отброшены, чтобы сконцентрировать внимание зрителя на главном эпизоде легенды.
Принцип выделения ведущих событий в евангельских сценах последовательно сохраняется и в других частях росписи церкви Спаса. Такова фреска «Крещение». Она заполняла весь восточный склон южной ветви, креста. Сохранились только нижние части середины и правой половины композиции. Фигура стоящего в потоке Христа утрачена настолько, что видны лишь ступни его ног. Но правая половина фрески (прихотливо изрезанная линия скалистого берега Иордана и часть фигуры красиво задрапированного ангела) представляет превосходный по выразительности кусок живописи. Выше, между Христом и этим ангелом, был написан еще один ангел, от изображения которого уцелел фрагмент резко падающего книзу края плаща. Сцена в целом воспроизводила, конечно, наиболее распространенную иконографическую схему «Крещения»: в центре разделенной надвое композиции был написан обнаженный Христос, в левой части - совершающий обряд крещения Иоанн Предтеча, а в правой - присутствующие при таинстве три ангела с одеждами Христа на руках. Дополнительный эпизод в виде толпы иудеев, готовящихся к крещению, несомненно отсутствовал. Фотоснимки с «Крещения» не передают, к сожалению, замечательных изображений обнаженного старца с фонарем в руках, олицетворяющего реку Иордан, и остроносых рыб под ногами Христа. Не приходится говорить о том, что после снятия лесов для обозрения фресок такие детали оказались вообще недоступны зрителю. А между тем они являются великолепными образцами графического мастерства Феофана.

Продолжение »